сна: стоило Такуану закрыть глаза, как он уже крепко спал.
Когда Такуан проснулся, лисёнка поблизости не было. «Охотится, наверное, – подумал Такуан. – Всё-таки надо ему чем-то питаться!» Такуан выждал немного для приличия, но лисёнок никак не возвращался. Тогда Такуан громко свистнул. Ничего не произошло.
«Пускай догоняет», – решил Такуан. Он затоптал ещё тёплые угли и пошёл дальше. Вскоре он вышел из леса – тропа снова привела его на торговый тракт. До столицы было рукой подать.
Такуан ускорил шаг и тут же услышал под ногами звон. Он посмотрел вниз и обнаружил, что на дороге лежит золотая монета.
– Вот удача! – сказал себе Такуан и поднял монету. Он положил её в кошель и пошёл дальше.
Через пару шагов снова раздался теперь уже знакомый звон. Под ногами лежала ещё одна монета. «Ну нет, это уже чересчур», – подумал Такуан, но в глубине души по-прежнему праздновал удачу. Он положил монету в кошель и затянул тесёмку. Раздался звон монет. Под ноги Такуану посыпались и золотые, и серебряные монеты, а кошель опустел.
Оказалось, что дно у кошеля прохудилось и в нём образовалась дыра. В эту дыру золотые монеты и выпадали одна за другой. Такуан разочарованно вздохнул и присел, чтобы собрать монеты. Тут его ждало расстройство.
Видимо, дыра в кошеле была уже давно и только вот сейчас разошлась настолько, чтобы золотые монеты смогли через неё выпасть. Но до этого времени в дыру выкатились все медные монеты, которые были размером поменьше. И это была меньшая из бед. Самое обидное было в том, что вместе с медными монетами из кошеля выпал большой топаз, чёрный как ночь.
– Наракасура! – выругался Такуан и тут же пожалел об этом. От монашеского ругательства ему защипало язык.
Такуан прошёл обратно по дороге, но не обнаружил ни монет, ни топаза. «Должно быть, они ещё в лесу выпали», – понял Такуан и совсем погрустнел. Найти пропажу на лесной тропе было никак невозможно.
Такуан уселся на пыльную дорогу и расплакался, так ему было досадно.
Наплакавшись вдоволь, Такуан вытер слёзы рукавом и принялся чинить кошелёк. Он перетянул его с двух сторон тесёмкой и засунул оставшиеся монеты обратно. Золото и серебро осталось в кошельке, и было это уже немало. Он убрал кошелёк в карман и двинулся дальше.
Наконец перед ним открылся Сурин, самый главный город провинции Четырёх Рек. В этом городе жило великое множество людей, и каждый занимался каким-то делом. И дел этих в городе было предостаточно. Как и говорил Пань Ка, рукоделие особенно здесь ценилось: в городе процветали швеи, гончары, оружейники, столяры-краснодеревщики и даже парикмахеры. Над городом возвышался княжеский дворец.
«Где же мою матушку искать? – подумал Такуан. – Найти бы кого-нибудь из нашей деревни опять, но и это неясно как сделать. Вот что у Пань Ка спросить надо было». Но торговец Пань Ка был уже далеко, а Сурин лежал прямо у Такуановых ног. Некоторое время Такуан ещё раздумывал, а затем решил поступить как раньше: расспросить какого-нибудь трактирщика.
Было это не так уж и умно. Трактиров в Сурине было много, и Такуану понадобился бы целый день, чтобы их только обойти. Но Такуан об этом пока не знал. Он отправился в ближайший трактир, название которому было «Зубы и Кости». Так он прозывался из-за внешнего вида своего хозяина. Трактирщик был настолько тощим, что можно было принять его за постящегося дервиша. А зубы у него блестели даже ночью в новолуние.
Такуан прошёл к прилавку и попросил накрыть ему стол.
– Чем платить будешь? – спросил его трактирщик. И немудрено: после ночёвки в лесу одежда у Такуана смялась, словно катайский шёлк.
Такуан открыл свой кошель и показал серебряную монету. Хороший обед в этом трактире обошёлся бы ему лишь в несколько медяков. Но мелких монет у Такуана не осталось. В придачу ему захотелось утереть трактирщику нос, чтобы тот знал, что денег у гостя более чем достаточно.
Хозяин трактира мгновенно изменился в лице и сказал, сверкая зубами:
– Сей момент, уважаемый! Присаживайтесь пока вон туда.
И хозяин показал на один из свободных столов. Через несколько минут трактирщик сам вынес и поставил перед Такуаном глубокую плошку с горячей похлёбкой, толстый шмат хлеба и большой кусок сыра. К этому он добавил кувшин сладкого вина и деревянную кружку, в которую вмещалось больше вина, чем можно было подумать. Это была хитрость, с помощью которой гости быстро хмелели, сами того не замечая. Не заметил этого и Такуан.
Прихлёбывая из кружки, он расправился с похлёбкой, хлебом и сыром. Затем подлил себе ещё вина и огляделся по сторонам. Народу в трактире было немного. За соседним столом компания играла в кости – хозяин трактира смотрел на азартные игры спустя рукава. В конце концов, трактир его назывался «Зубы и Кости».
Такуану немедленно захотелось сыграть. Азартные игры в монастыре были под запретом, и потому послушники первых лет каждую ночь резались то в кости, то в карты. Но уже со второго года послушничества играть было некогда. Вот Такуан и соскучился.
Он подошёл к игрокам и спросил:
– Уважаемые, можно ли с вами сыграть?
Игроки переглянулись, и старший из них сказал:
– Почему бы нет. Но мы на деньги играем.
– Годится, – сказал Такуан и сел за игру.
Спустя совсем немного времени оказалось, что Такуан преизрядно выигрывает. «Так я совсем их разорю», – подумал он. Ему стало совестно, ведь своей удачей он был обязан монастырю и годам, проведённым в медитации. Игроки за его столом были в том не виноваты. «Если сейчас оберу их до нитки, со мной вовсе играть никто не будет», – вот что понял Такуан. А играть ему хотелось больше, чем выигрывать. Так что он стал потихоньку сдавать назад. А игроки подумали, что это им удача улыбнулась.
За игрой Такуан ещё прихлёбывал вина, как и остальные игроки. Трактирщик не упускал возможности заработка, и кружки на столе никогда не пустели.
Крепко опьянев, Такуан начал рассказывать про свои похождения: как ловко он обхитрил жадных стражников, как провёл настоятелей в монастыре и как обобрал самого наместника Ту Фанга.
Чего Такуан не знал, что играет он не с кем иным, как с людьми того самого Ту Фанга. Они приехали в столицу с поручением и перед самым отъездом решили отметить удачное завершение дел.
Поэтому стоило Такуану поведать историю про злосчастный колодец, как игроки переглянулись и каждый из них стал соображать. Такуан пошёл в уборную, а люди Ту Фанга поделились друг с другом соображениями и обнаружили, что
